Кто там? — спросил мужской голос.
— Не ждал? — радостно отвечал Жанис, узнав голос Мартыня Циелава. Не напрасно проделал он дальнюю дорогу. Да и скитаться по улицам больше не придется, — в городе на каждом шагу подстерегает непредвиденная и непредвидимая случайность.
— Прямо скажем — не ожидал, — отворяя дверь, говорил Мартынь Циелав. Голову его серебрила проседь. Он пододвинул гостю стул здесь же, в передней на
спрос.
— Садись, Жанис, рассказывай, как там у вас.
— Хорошего мало. Того и гляди, ухватят за чуприну и — К стенке.
— Что, с шуцмановской тещей не поздравствовался?
— Мой год призывают, а в легион идти я не хочу.
— Скрывайся, — хладнокровно возразил Циелав. — Если некуда податься, можешь у меня пожить какое-то время. В этой каше беженцев, что варится в городе, по-моему, укрыться еще легче, чем в лесу. Во всяком случае, пока что тебя никто искать не станет, а там глянь —э и Красная Армия подойдет
буратино.
Из песни слов не выкинешь! Извела меня кручина, мать ее подколодная змея. И как эту кручину-тоску изгнать из себя? Как с кручиной-тоскою расстаться? Ну, прошу помоги хоть ты мне выздороветь от тоски-кручины, подруга моя, гитара. Нет, и ты не хочешь к великому сожалению мне оказать помощь
экскурсия. Звуки струн гитарных твоих также тоскливы. И она тоскует горемыка вместе со мною. Она часть моей души? Потому так все и выходит.
— Да, в город пускают, даже документов не спрашивают, а выйти не дают. Задержали там группу людей, у грузовика с газогенератором.
— Ничего им не станется. Заставят поработать, дадут на обед баланды из свекольной ботвы, а вечером отпустят, куда глаза глядят.
