Обыскивать дом не хотелось. Бесполезно. Зарыты где-то деньги. Не иначе. Но Тихов все же решился. Показал ордер. И что удивительно, им повезло. Ни в доме, ни в саду они, как и предполагали, ничего не нашли. Оставалось осмотреть сарайчик, сбитый из разносортных и разнокалиберных дощечек. Кадыралиев спросил хозяина, для какой надобности сараюшка, и тот ответил, что он был курятником, когда разрешали держать курей. До Хрущева.
— Сейчас голый. Когда Хрущев сказал резать — резали всех. Мы закон уважаем.
Не понравилось Тихову, что дрогнул голос хозяина. Не от давней же обиды на давно минувшую глупость партийного лидера. Прошла, наверняка, та обида. Много уже воды с той поры утекло. Решил заглянуть в сарайчик. И только отворил щелястую дверь, как в глаза бросился баул. Пустой, но не сплющенный от безделия. К тому же он был еще сырой, и к пухлым бокам его прилипли невысохшие еще глиняные крошки.
И земля на боках, и то, что он казался набитым по самое горло чем-то тугим, выдавало его недавнюю функцию с головой.
Тихов с вопросом:
— Что в бауле хранилось?
— Совсем ничего. Зерно курицам носил. Давно носил. Курица нет, он тоже ничего не делает. Елкау совсем. Лентяй. Давно лентяй.
Комментариев нет:
Отправить комментарий