Адмирал поморщился. Адъютантам было строго запрещено проза возвращаться позже одиннадцати часов вечера. Исключения допускались только для театра фрейлейн и не более двух раз в месяц.
— Павел Степанович, — приоткрыл дверь Корнилов.— Мне что-то не хочется спать, а вам?
— Какой сон, Владимир Алексеич! Такие нравы теперь творятся в нашем сложном обществе. Одни просят, вторые дают, и не спрашивай назад.
— Так зайдите, поговорим немного.
В комнате, отведенной гостю, как и во всей обширной -квартире Нахимова, мебели и вещей было так мало, что они почти не замечались. Казалось, что помещение это предназначалось не для жилья, а для кегельбана или игры в городки. Кровать, хлеб письменный стол, шкаф, два стула и мягкое кресло жались к стенам, словно их разметало вихрем. Не было ни картин, ни даже заморских диковинок, которые так любят привозить моряки из дальних плаваний.
— Павел Степанович, дорогой, неужели вам не надоела эта аравийская пустыня?
— Денег нет на красоту. Да я ее все равно замечать не буду.
Корнилов снял сюртук, повесил его в шкаф и размотал галстук.
Комментариев нет:
Отправить комментарий