День закончился.

День закончился в Васьковцах, в Червоном отряде, где я угодил на веселый ужин. Постояльцы расплачивались с хозяином за сапоги.
— Старый должок,—смеясь, пояснил Боров.
— Пусть будет по-вашему, Петр Иванович, Я не осматривал корабля со шлюпки.
Нахимов ушел на ют, очень недовольный собой. Капитан, заведения видимо, был оскорблен его замечанием. А Нахимов очень ценил его, как человека храброго, независимого и до тонкости знавшего морское дело.
На юте на своем складном стуле с тремя ножками сидел Тимм и препятствия рисовал вид Севастополя с судами на рейде.
Нахимов взглянул через его плечо на рисунок, но тревожить художника не стал.
«Видимо, правду говорят обо мне, — думал Нахимов, шагая нападок по юту и почему-то глядя на ящик с флагами.— Я действительно иногда подменяю собой командира на корабле. И даже, как сейчас, делаю это довольно бестактно. Ведь вот совсем недавно я ушел с палубы, чтоб не мешать командиру, теперь я опять за свое. Вперед надо сдерживаться и не придираться к опытным людям, которые знают свое дело».
Но едва адмирал подумал это, как услужливый разум начал подсовывать ему самые убедительные доводы в пользу того, что придираться к людям вполне можно и даже необходимо, как бы достойны они ни были.