Но, к ее удивлению.

И Кира все понимала.
Она мягко потянула пальцы назад, и Григорий тотчас же выпустил их. Единственное, чего он боялся сейчас, это своей торопливости.
— Я запачкала вас смолой, — сказала Кира, пробуя пальцами свои ладони и улыбаясь Григорию.— Я сейчас дам вам вымыть руки. Хорошо?
«Все, что ты хочешь и делаешь, все хорошо», — опять молча ответил ей Григорий, и она поняла. А вообще-то он кивнул, и они пошли к сарайчику. Ведь кроме них на земле еще жили люди, с которыми нужно было здороваться и говорить.
После обеда Максим Лаврентьевич усадил Григория за шахматы.
«Как же мне с ней поговорить, объяснить ей.» — думал Григорий, рассеянно переставляя фигуры на доске. Максим Лаврентьевич играл плохо, хоть и старательно.
— Скажите, а есть на заводе женщины-инженеры? — спросил Максим Лаврентьевич.— Я полагаю, что женщине непосредственно руководить производством все-таки трудно.
Кира недовольно покосилась на отца: пора бы ему расстаться с такими отсталыми взглядами. «Ну ничего. Сейчас ему Григорий Константинович ответит».
Но, к ее удивлению, Григорий кивнул и сказал!
— Да, да. Вы правы.
Григорий даже не расслышал толком, что сказал Максим Лаврентьевич. Он просто торопился сделать ему мат.