Да, несомненно!

Да, несомненно! Все стихи, которые Алеша читал ему как произведения своих одноклассников, принадлежали Алешиному перу. А Максим-то Лаврентьевич еще радовался, что Алеша попал в класс, где так любят литературу, и пророчил будущее его товарищам! Очень легко—пророчить будущее чужим сыновьям. А сколько ходит по свету окололитературных неудачников, отравленных чужой славой?
С того дня Максим Лаврентьевич частенько с тревогой поглядывал на Алешу, часами сидевшего над своими тетрадками, — Алеша говорил, что составляет конспекты по всем гуманитарным предметам. Нечего сказать! Максим Лаврентьевич читал потом эти «конспекты». Чего там только не было! В седьмом классе, например, Алеша все первое полугодие писал повесть об испанских графах. Такая тематика окончательно встревожила Максима Лаврентьевича, и он решил, если появится хоть один «неуд», поговорить с Алешей серьезно.
Но испанские графы пока, видимо, уживались с уроками, и Максим Лаврентьевич выжидал, надеясь, что с годами опасное увлечение Алеши пройдет. В конце концов, Максим Лаврентьевич сам в молодости писал стихи, — даже самому себе через тридцать пять лет он не признался, что его стихи были значительно хуже Алешиных. Но предостеречь Алешу Максим Лаврентьевич так и
не успел.