Как благодарна.

Григорий встревоженно смотрел на Киру. В углу большого дивана она казалась ему сейчас очень маленькой и усталой. Неужели он опять обидел или вспугнул ее чем-то? Ему же не может быть хорошо, если этой глупышке плохо.
— Не обижайтесь, Кира, — тихо повторил он. — Я, оказывается, совсем не могу вас обижать.
— Григорий Константинович, ваш ход, — передвинул, наконец, своего слона Максим Лаврентьевич.
Раздумывая над доской, он не обратил никакого внимания на разговор Киры с Григорием, не видел, с какой укоризной поглядела на него появившаяся в дверях Анна Ивановна.
— Сейчас, Максим Лаврентьевич, — рассеянно ответил Григорий и побрел к доске.
Он выиграл партию. Но, потихоньку поглядев на Григория, Кира увидела, что он смотрит на нее, что шахматы совсем ему неинтересны, и простила Григорию все. Наверно, он это почувствовал, потому что тотчас улыбнулся Кире.
Как благодарна была ему Анна Ивановна за эту улыбку! Она стояла в дверях счастливая, взволнованная, как будто ей улыбался, боялся ее огорчить, о ней думал сейчас этот красивый черноволосый человек.
— Дай бог, дай-то бог! — шептала она.
К приходу Григория на столе появлялись теперь домашние коржики. Анна Ивановна узнала, что он любит крепкий чай, и наливала ему первому.